АННА МОРГУНОВА,
Магистр политической науки, выпускница Московской Высшей школы социальных и экономических наук, Москва

Россия и Беларусь после распада Союза сохранили наиболее тесные взаимоотношения среди бывших республик: события в политической жизни России неизбежно оказывали влияние на события в Беларуси, а поддержка России – важный фактор, легитимирующий действующего президента Беларуси. После того, как в рассматриваемых странах был сделан выбор в пользу президентской формы правления, она за короткий срок стала суперпрезидентской.

Легитимность власти является важнейшим фактором стабильности и развития государства как системы. То, каким образом президенты добивались поддержки внутри страны и решали вопросы, связанные с легитимацией президентской власти, сыграло основную роль в становлении и укреплении данной формы правления.

И хотя институты не являются определяющими в развитии государства, однако они позволяют устанавливать правила игры и оказывают влияние «…на формирование мотивации основных социальных игроков, очень часто руководя их действиями и даже определяя результаты политических и социальных процессов...»[1].

Несмотря на то, что единого определения легитимности нет, большинство авторов сходятся во мнении, что легитимность связана, в первую очередь, с верой, и, следовательно, это психологическое понятие[2]. Понятие легитимности получило свое развитие в первую очередь у М.Вебера, который различал 3 типа легитимности: традиционное господство, харизматическое господство и рационально-легальное господство[3].

Чтобы быть легитимной, власть должна охватывать 3 различных уровня. Во-первых, власть должна соответствовать установленным правилам; во-вторых, правила должны действовать, а вера в эти правила разделяться и теми, кто правит, и теми, кто подчиняется; и, наконец, тот, над кем осуществляется власть, должен явно демонстрировать согласие на такого рода властные отношения[4]. В зависимости от того, какой из элементов не выполняется, можно говорить о нелегитимности, дефиците легитимности или делегитимации власти[5]. Если уровень легитимности в системе низкий или основания легитимности не приняты населением, то оно вынуждено прибегать к насилию для выражения политического несогласия[6].

В условиях стабильных режимов, «устойчивость во времени – а точнее, просто привычность – выступает критерием легитимности системы правления…»[7].

Для переходных режимов, веберовская типология не достаточна: традиционная власть сегодня сильно отличается от той, какой она была в эпоху Вебера; сегодняшнее употребления слова «харизма» к политическим деятелям не имеет сакрального характера; к рационально-легальному типу можно условно отнести максимум четверть существующих государств[8].

Мы будем придерживаться следующего определения легитимности, данного Т.Алексеевой: «Легитимность – законность режима, политических деятелей и лидеров, отражающая качества, вытекающие не их формальных законов и декретов, а из социального согласия принятия их в качестве законных, т.е. соответствующих ценностным нормам со стороны самих граждан»[9].

Институт президента в России и Беларуси

Предпосылки становления

Начало 1990-х – время резких экономических и социальных перемен в обществе и государстве.

В России, после прихода к власти Б.Ельцина и начала «шоковой терапии», его сторонники, несогласные с проводимой политикой, постепенно становятся его противниками. Политическая борьба между Ельциным и его противниками, после его указа о роспуске парламента, приняла очень жесткую форму – парламент был обстрелян. Такое применение силы объяснялось тем, что демократы, во главе с Ельциным, пришли в 1991 г. к власти не демократическим правовым путем, и, следовательно, возможности правового ухода у них не было. А поддержка Ельцина со стороны элит была во многом обусловлена тем, что после проведения приватизации сложилась система, в которой власть и собственность стали едины, следовательно, основные усилия направлялись на сохранение власти, используя как основной способ воздействия власти на общество простые силовые решения[10].

Учитывая то, что Конституция была еще советской, стало необходимым принять новую. И именно ее разработка и принятие создали ситуацию потенциальных конфликтов, так как разные ветви власти стремились закрепить в новом Основном документе как можно больше привилегий для себя[11]. На референдуме 1993 г., в условиях нагнетания напряженности, была принята Конституция,наделившая президента чрезвычайно широкими полномочиями, в том числе правом формировать и отправлять в отставку правительство. Именно после такого обращения к общественному мнению и высказанной поддержки, по мнению Ю.Левады, стало понятно, что лидер государства в глазах общественного мнения стал символической фигурой – символом порядка, стабильности, легитимности социальных институтов[12]. Учитывая то, каким образом была установлена президентская система власти в России, можно говорить о том, что поддержка Ельцина населением была эмоциональной, а легитимность как президента, скорее «харизматической», чем «рационально-легальной», используя терминологию М.Вебера.

Что касается Беларуси, то после распада Союза реформы здесь начались не изнутри, на собственной основе, а были привнесены из центра – Москвы, т.е. произошел импорт реформ. Пока не шла официальная приватизация, осуществлялась приватизация по принципу «чем управляю, то и приватизирую»[13], а белорусская номенклатура приходит к выводу, что спасение республики не в осуществлении реформ, а в повороте назад – к союзу с Россией и восстановлению подобия СССР. Кроме того, особенностью Беларуси начала 1990-х было существование трудно определяемой и размытой формы государственного устройства: до 1994 г. фактическим главой государства являлся председатель Верховного Совета, который не был руководителем исполнительной ветви власти, не имел большинства в парламенте, а значит, и не обладал достаточными властными полномочиями.

Большое влияние на политическую ситуацию в Беларуси оказало развитие событий в России в сентябре-декабре 1993 г. Так как срок полномочий еще старого ВС оканчивался в 1995 г., правящие круги были заинтересованы в ускоренном создании механизма удержания власти, главным элементом которого должен был стать пост президента, закрепленный в новой Конституции, а главным фактором поддержки представителя номенклатуры (В.Кебича) в ходе выборов должно было стать намечаемое вхождение Беларуси в денежную систему России. Поэтому процесс принятия новой Конституции, предусматривающей пост Президента, правящие круги решили форсировать, использовав голосование именными бюллетенями по самыми спорным статьям, закрепляющим пост сильного президента, в течение трех (!) дней[14].

В 1993 г. А.Лукашенко не рассматривался еще как реальный кандидат на пост президента.В период президентской кампании 1994 г. он противник номенклатурной элиты, борец с коррупцией в ее рядах и ярый защитник демократических ценностей. Важно отметить, что в начале 1990-х демократические институты имели высокую народную поддержку в Беларуси (на уровне стран Балтии)[15].

Полученный во время президентских выборов результат (80% во втором туре) позже стал для А.Лукашенко основным пунктом в легитимации режима и собственной власти: показательная народная поддержка неоднократно использовалась во время референдумов и выборов и позволяла А.Лукашенко говорить о собственной легитимности.

Президенты и парламенты: президент побеждает?

В начале 1990-х новый действующий институт – парламент – приковывал к себе огромное внимание населения в двух странах, а спикер парламента имел несомненный авторитет среди депутатов различных фракций. Однако именно активная роль парламентов, связанная с пониманием своей миссии, служила препятствием, не позволявшим усилить президентскую власть.

В России начала 1990-х противоречия, возникающие между законодательной властью и главой государства, каждая сторона старалась решить с помощью максимизации собственной власти. Итогом противостояния стали разгон и обстрел парламента. Т.е. при наличии нескольких альтернатив реализовалась одна из них – насильственный разгон парламента и принятие Конституции, закрепляющей широкие полномочия президента и делающей парламент бессильным.[16]

В Беларуси введение поста президента, как и в России, порождало иногда неразрешимые противоречия между президентом и Верховным Советом. Однако в 95 году президент на референдуме получил поддержку в вопросе о праве его роспуска, а последующее противостояние президента и парламента привело к тому, что президент объявил о проведении референдума об изменении Конституции. Несмотря на решение Конституционного Суда о консультативном характере референдума, президент заявил о его обязательности. В ответ депутаты собрали подписи для начала процедуры импичмента, однако процедура импичмента так и не началась. После выраженной на всенародном референдуме 1996 года поддержки президентского проекта Конституции ВС был распущен, а президент получил законодательную власть: он по своей инициативе, либо по предложению Правительства может издавать временные декреты, имеющие силу закона[17]. Таким образом, усилившаяся роль исполнительной власти была сопряжена с резко уменьшенной ролью парламента, что позволило президенту сконцентрировать полноту политической власти в своих руках и начать «отсчет» президентского срока заново.

Важным моментом, легитимирующим действия президентов, стало то, что «на защиту разгоняемых парламентов народ не поднимается нигде»[18]. Одержав победу в борьбе с парламентом, президенты получили возможность действовать практически бесконтрольно, усиливая и укрепляя собственную власть. Парламенты стали как бы ненужными, что отразилось на партийной системе в двух странах: в России стало явно прослеживаться конструирование государственной однопартийности – партии власти, а в Беларуси партии постепенно стали подобием общественных организаций, различаясь в основном по их отношению лично к А.Лукашенко.

Сведение к минимуму роли парламента и максимизация полномочий президента привели к сильной персонификации власти, а то, что функции президента пересекаются с функциями других ветвей власти, позволяет нейтрализовать любые неблагоприятные для президента тенденции и делает его фактически неподконтрольным. То, что президент получает всю полноту власти, приводит к тому, что он становится ответственным за все просчеты в политике на всех уровнях в глазах общества. А так как президент формирует правительство и назначает всех высших должностных лиц, то просчеты в их работе неизбежно подрывают доверие и легитимность президентской власти. Это было явно видно на российском примере в 1998-99 гг., когда Ельцин, будучи законно избранным президентом и имея фактически царские полномочия, не мог ими воспользоваться в полной мере и был вынужден искать новые ресурсы легитимации власти, т.к. воспринимался как ответственный и за коррупцию, и за финансовый кризис.

В Беларуси ситуация немного отличается от российской: А.Лукашенко, будучи несомненно талантливым оратором и имея неограниченный медийный ресурс, смог создать конструкцию А.Лукашенко (лично)/и президент (безлично). Эти два слова в его речах отделяются друг от друга: он говорит о себе, используя местоимение 3 лица «он» или слово президент. Т.е. создает «куклу», которую можно наполнять и положительными и отрицательными качествами, в зависимости от того, о ком идет речь: лично о А.Лукашенко или о президенте как институте[19].

Однако сильная роль президента в политике и обществе должна была быть принята и разделяема населением для придания президентской власти легитимности.

Легитимация института президентской власти

Правовой аспект легитимности (легальность)

Для того чтобы политическая власть была успешной, она должна быть легитимной, т.е. «управляемые» должны признать за ней право управлять. Юридически правовая законность свидетельствует о легальности власти.

В России поддержка Конституции на референдуме 1993 г. стала важнейшим фактором правовой легитимации президента Б.Ельцина. Но уже на президентских выборах 1996 г. разница между Б.Ельциным и проигравшим Г.Зюгановым была столь незначительной, а использование административного ресурса таким явным и всеуровневым, что, хотя результаты были признаны, стало очевидно, насколько важен легальный аспект легитимации. Во время всех последующих выборов, усилия Кремля были направлены на то, чтобы обеспечить победу таким количеством голосов, чтобы сомнений в легальности избранного президента не возникало.

Что касается Беларуси, то легальность избрания первого президента практически не вызывала сомнений, а проводимые референдумы-плебисциты об изменении Конституции, на которых президент получал безоговорочную поддержку, стали средством, которое позволяло заявлять и о легальности, и о легитимности президента.

Победы над парламентами и принятие Конституций с максимальными полномочиями президентов позволяют функционировать режимам персональной власти в условиях формального их соответствия нормам Конституции. Для президентской власти опасным является то, что этими привилегиями может воспользоваться и следующий избранный президент. Именно поэтому Конституции остаются лишь внешней правовой формой укрепления власти и в любой момент могут быть изменены или отброшены[20].

Контролирование информационных потоков и безальтернативность президентов

Легальность не есть достаточное условие поддержки президента лично и проводимой им политики. Важно, чтобы проводимая политика имела как можно большую поддержку в обществе.

Важнейшую роль в придании легитимности президенту играют источники информации, из которых можно узнать, что же на самом деле происходит в обществе, в мире в целом и т.п. Ресурс влияния СМИ используется повсеместно, а то, что он может дать и политическую власть, особенно заметно во время предвыборных кампаний. Проведенные в России исследования свидетельствуют о том, что «информационная чувствительность электората повышается по мере приближения выборов…, и (он) в большей степени становится открытым для информационного воздействия»[21]. Это в полной мере можно отнести и к Беларуси.

В России свободная пресса начала 1990-х, пытавшаяся стать четвертой властью, служила помощником Ельцину в его борьбе с коммунистами и оппозицией, причем делала то не только, чтобы получить определенные экономические или политические дивиденды, но и в силу желания поддержать «добро» (Ельцина-демократа) в его борьбе со «злом» (коммунистами). Победа (во многом благодаря СМИ) утратившего популярность и легитимность Б.Ельцина на президентских выборах 1996 г. стала мощным стимулом для того, чтобы не выпускать из рук Кремля такой мощный пропагандистский инструмент. После переизбрания Б.Ельцина шло постепенное слияние СМИ с властью, а определяющая роль СМИ в создании имиджа Путина и его победа на президентских выборах 2000 г., повлекли за собой необходимость для правящей власти их контролировать: начало президентства Путина сразу отмечается конфликтами со СМИ, собственники которых, не соглашаясь с официальной политикой, пытались давать альтернативную информацию. Чуть позже контроль был ужесточен – закрыты политические ток-шоу и сатирические передачи.

Что касается Беларуси, то отличия от России связаны только с экономическими и политическими механизмами, которые учитывают специфику страны. Начиная с 1994 г. и построения «вертикали власти» началось постепенное усиление контроля над СМИ и выстраивание системы новых отношений власть/СМИ. После прихода к власти в 1994 г. А.Лукашенко самое большое белорусское издательство президентским указом было подчинено Управлению Делами Президента. Точкой отсчета в изменении отношений президент/СМИ стал негласный запрет печати доклада о коррупции в окружении президента: газеты, планировавшие публикации, вышли с белыми полосами. Чуть позже все местные издательства были подчинены местным органам власти, главные редакторы государственных газет стали назначаться органами исполнительной власти с согласия Администрации Президента, было ужесточено законодательство в части критики высших должностных лиц страны и т.д. Все большее внимание государство стало уделять контролю над телевидением. В Беларуси (по разным причинам) доверие российским СМИ значительно превышает доверие местным и общереспубликанским. Поэтому к российским телеканалам – ОРТ, РТР, НТВ – было обращено самое большое внимание: в Беларуси стали показывать их усеченные варианты: НТВ в Беларуси, РТР в Беларуси, на частоте канала ОРТ появился белорусский канал ОНТ. На этих каналах российские передачи идут в записи, а смотреть российские каналы «в оригинале» возможно только используя спутниковые антенны.

Таким образом, учитывая монополию государства на рынке печатных услуг и ужесточение контроля над СМИ можно говорить о том, что доступ к источникам информации у населения постепенно ограничивался только государственными, а отношения власть/СМИ/население стали сводиться к формуле «что считаем нужным, то вам и показываем (или даем почитать)».

Будучи жестко контролируемыми, СМИ в двух странах превратились в инструмент для создания нужной картинки, нужных образов и, следовательно, механизмом воздействия для одобрения проводимой политики. Подача однобокой и по определению необъективной информации меняет саму суть отношений власть/общество: власть не заинтересована в получении информации «снизу», а подача информации «сверху» выполняет пропагандистскую роль – информирует об успехах исключительно через призму положительной роли в этом президента.

Кроме тенденций к полному государственному контролю над СМИ, период конца 1990-х - начала 2000 гг. был отмечен еще и повышенным вниманием к общественному мнению, «причем не столько даже к соответствующим исследованиям, сколько к направленному воздействию с целью формирования (или разрушения) определенных его тенденций»[22].

В России это повлекло за собой «передел» сфер влияния в области социологических опросов (раздел ВЦИОМ, создание «Фонда Общественное мнение»): контроль данной сферы позволяет манипулировать общественным мнением как с целью продвижения очередных властных проектов, так и с целью оправдания проводимой политики, мотивируя ее требованиями и ожиданиями общественности.

В Беларуси к началу 2005 г. уже не осталось негосударственных институтов, которые занимаются политической социологией, т.к. проведение социологических опросов политической направленности стало возможным только после аккредитации юридических лиц в комиссии по опросам общественного мнения при Национальной академии наук Беларуси.

Создание дефицита объективной информации способствует манипулированию общественным мнением и практически исключает возможность появления политических конкурентов. Видимое отсутствие конкурентов и положительный образ президентов неизбежно приводит к ощущению безальтернативности действующих президентов.

Как отмечает Ю.Левада, стабильность рейтингов президента Путина – это во многом стереотипность общественного мнения в том, что касается ответственности президента и правительства: президент несет ответственность за рост пенсий и зарплат, а правительство – за рост цен и т.п. При таком раскладе, падение имиджа очень маловероятно. Проблемой является внутреннее содержание этих показателей[23].

В Беларуси, в условиях постоянной дискредитации политических конкурентов, практически полной монополизации государством СМИ и сферы социологических исследований, а также с тем, что А.Лукашенко обладает еще и законодательной властью, возможностей для создания хоть какой-то альтернативы действующему президенту очень мало.

Таким образом, легитимность президентов может оставаться стабильной только до момента появления реального политического конкурента. Как справедливо замечает Д.Фурман, встав на путь безальтернативности, президенты уже не могут просто так с него сойти, т.к. в системе, где главенствует не право, а личность президента, в случае его ухода с политической сцены все привилегии достанутся тому, кто придет следующим[24].

Политические мифы, идеологии и социальные практики как способы легитимации президентской власти

Как мы уже говорили, легитимность это не столько законность власти, сколько принятие власти в качестве соответствующей ценностным нормам данного общества.

Президенты Б.Ельцин и А.Лукашенко в начале 1990-х – сторонники демократических ценностей и институтов. Именно благодаря им, оба политика смогли выйти на политическую сцену. Однако под влиянием многих факторов декларируемые ценности стали меняться, а политическая история страны многократно пересматриваться и переписываться.

Изменения, произошедшие после 1993 г. в России и 1995-96 гг. в Беларуси, поставили под сомнение необходимость в сильных институтах, кроме института президентства. Все проводимые изменения объявлялись волей народа и часто проводились с нарушением закона. Однако такая апелляция к массе «всегда и всюду служит добавочной, скорее даже идеологической, чем реальной опорой власти»[25].

Особенно ярко это просматривается на примере Беларуси, где за чуть более 10 лет президентской формы правления, 3 раза менялась Конституция, усиливая президентскую власть под предлогом того, что это выражение воли народа. «Мы же ни в кого не стреляли. Мы демократическим, цивилизованным путем решили свои проблемы. Прошел референдум – народ сказал, каким путем идти...»[26].

Изменения норм и ценностей в обществе требуют обоснования. И в России, и в Беларуси уже к концу 1990-х заговорили о необходимости формулирования национальной идеи и идеологии, мотивируя это тем, что все проблемы в обществе и государстве связаны с тем, что ее нет. «Легальная власть, пытаясь стать легитимной, устанавливает основной закон страны – Конституцию, в которой получает оформление официальная государственная идеология…Легитимная Конституция - это вместилище национальной идеи, сама эта идея. Если же Конституция не легитимна, активизируются поиски другой, более отвечающей социальным экспектациям, «национальной идеи»[27].

Обоснованием постоянного усиления роли президентов служат спекуляции по поводу особенностей политической культуры в двух рассматриваемых странах и широкое распространение (не без помощи СМИ) мифов.

Что касается особенностей политической культуры, то, безусловно, в любой стране есть свои многовековые традиции, практики и особенности, которые накладывают определенный отпечаток на существующие в странах институты. Вопрос состоит в том, на какие ценности и почему делается акцент в обосновании институциональных изменений.

В двух рассматриваемых странах основной акцент делается на «особости» народа. Главные характеристики и белорусского, и русского народа, по мнению главных идеологов в двух странах, состоят в их особой духовности, чувстве коллективизма, особой роли придаваемой ими государству и верховной власти, которая воплощается президентами. Акцент делается на том, что от многовековых практик политической культуры уйти нельзя, а, следовательно, существующие институты есть правильное воплощение многовековых традиций. Т.е. следствия подменяются причинами. «Культура – это судьба. Нам Бог велел быть русскими, россиянами»[28]. И, следовательно, путь России это не просто какая-то там демократия, а своя «суверенная демократия» (термин, используемый В.Сурковым). «Наш белорусский народ – это самый интернациональный народ в мире. И это потому, что белорусский народ – это самый умный и талантливый народ».[29]

Кроме акцента на особости двух народов, в двух странах делается попытка восстановления некоторого подобия СССР. Это проявляется и в объединении славянских народов-«братьев», и в восстановлении советской символики. Президенты при этом зарабатывают себе политический капитал, используя ностальгию части населения, а также пытаются конструировать коллективную память, делая акценты или сакрализируя определенные события из прошлого, окрашенного исключительно светлыми красками.

Важнейшим связующим звеном между прошлым и настоящим, которое до сих пор значимо для людей в двух странах, является Великая Отечественная война. В России напоминание о ВОВ служит оправданием все усиливающейся централизации власти: по мнению идеологов, именно сильная центральная власть и служение ей вдохновляли на подвиги и, в конечном итоге, помогли выиграть войну. В Беларуси ВОВ, благодаря официальному дискурсу, стала главным событием в истории Беларуси, а большие потери населения должны служить постоянным напоминанием всем остальным народам о том, кто их спас и какой ценой. Следовательно, теперь белорусский народ имеет моральное право на свой особый путь.

Важным фактором легитимации для президентов служат политические мифы, которые помогают конструировать или поддерживать нужный образ. В Беларуси главный миф о А.Лукашенко – это то, что он был единственным депутатом Верховного Совета XII созыва, который голосовал против ратификации Беловежских соглашений. В России главный миф о Ельцине, в создании которого он принимал непосредственное участие, - это миф о нем как о «разрушителе коммунизма»[30].

Общим для обеих стран является миф об особой духовности русского и белорусского народов. И даже если по каким то «параметрам» данные страны и народы критикуются извне, то наличие этого качества должно компенсировать все недостатки.

В обеих странах большую роль в придании легитимности президентам играет имидж борцов с внешними и внутренними врагами: деление на свой/чужой при необходимости помогает общественной мобилизации населения в борьбе против «зла»– с помощью голосования за нужного кандидата от власти.

Оба президента персонифицируют свои страны. Благодаря телевидению, создается образ президентов-отцов (в Беларуси «батьки»), которые лично контролируют все процессы, происходящие не только в государстве, но и в жизни каждого отдельного человека. К этому следует добавить и образы президентов-спортсменов, которые не просто демонстрируют хорошую физическую форму, но и символизируют возможность политического долголетия двух президентов.

То, что идеологии (а также подтверждающие их мифы) постоянно меняются, может свидетельствовать о том, что из-за неустойчивого институционального «каркаса» президенты должны постоянно легитимировать свою власть, заручаясь поддержкой как можно большего количества человек. Это может быть как постоянное выражение согласия, так и массовая мобилизация населения перед выборами, референдумами или после серьезных событий в обществе.

Для закрепления личной власти президента и ее легитимации используется практически любая риторика, ее выбор обусловлен только конъюктурными соображениями. В России этот «патриотический переворот» после прихода к власти Путина, когда была возобновлена и антизападная, и националистическая риторика, стал следствием дефицита легитимности и сужения социальной базы существующего режима[31]. В Беларуси противоречивый стиль А.Лукашенко выражается в том, что он часто использует словосочетания, в которых оба слова взаимоисключающие: православный атеист (о себе), рыночный социализм (о построении особой белорусской модели экономики), полная интеграция при сохранении полного суверенитета (об отношениях с Россией) и т.п.

К этому можно добавить то, что история в двух странах постоянно пересматривается в нужную президентам сторону, а сферы образования и культуры становятся одним из инструментов для поддержания легитимности президентов.

Заключение

Несмотря на споры о легитимности президентов в двух странах, наиболее сильный резонанс получила ситуация в Беларуси. Однако, как мы постарались показать, существенной разницы ни в применяемых методах, ни в способах легитимации президентской власти в двух странах нет. Можно провести параллели между появлением и приходом к власти Б.Ельцина и А.Лукашенко: оба политика пришли на волне недовольства прежней коммунистической системой, кризисом ее легитимности, оба воплощали лидеров, разделяющих демократические ценности, – свободу слова, приверженность демократическим институтам.

В обеих странах в первые годы президентской системы правления, т.е. в ситуации еще только зарождающихся демократических институтов и отсутствия эффективных механизмов «сдержек и противовесов» между двумя ветвями власти была использована сила. Все конфликты парламентов и президентов дискредитировали сам институт, т.е. победил сильнейший.

Последовавшая за этим персонализация власти получила позже дальнейшее развитие, отличаясь по странам только интенсивностью. Как нам кажется, более сильно власть персонализирована в Беларуси.

В двух рассматриваемых странах постепенно произошла монополизация государством средств массовой информации, произошли существенные изменения в сфере социологических политических исследований. То, что объективная информация стала дефицитом, безусловно, облегчило манипулированию общественным мнением и создание нужных образов президентов. Кроме того, отсутствие альтернативной информации практически исключило возможность появления политических конкурентов и во многом сыграло свою роль в придании легитимности двум президентам, т.к. для основной массы населения они стали видеться как единственно возможные кандидаты на данный пост.

Легитимность президентов в двух странах старательно конструируется и поддерживается с помощью политических мифов, насаждаемых идеологий, ритуалов и т.п. В определенные моменты президенты имеют безусловную поддержку общества. Однако легальный аспект легитимности или ставился под вопрос (в России), или продолжает оставаться довольно сомнительным (в Беларуси).

Легитимность президентов основывается не на доверии к ним как к институту, а исключительно на доверии лично Путину, лично Ельцину или лично Лукашенко. Разница между двумя странами заключается в том, что в России это особенно проявилось во время президентства Путина, тогда как в Беларуси, после избрания А.Лукашенко, все проводимые им референдумы были лишь выражением доверия лично президенту (не считая возможных фальсификаций итогов референдумов).

Это повлекло за собой целый ряд негативных тенденций, которые в свою очередь влияют на восприятие президентской власти. То, что один человек лично управляет и контролирует все, делает его и за все ответственным. В том числе и за то, на что он не может повлиять или проконтролировать.

Как отмечает Т.Алексеева, в переходных режимах за наличие легитимности часто принимают, например, отсутствие социального протеста. «Однако …сам факт отсутствия государственного насилия... еще не означает наличия легитимности. Скорее это псевдолегитимность, которая обеспечивается либо апатией, либо привычкой к подчинению любой власти, которая на индивидуальном уровне может восприниматься как крайне непопулярная»[32].

Кроме того, одним из ярких признаков нелегитимности режима может быть коррупция, особенно институциализированная, т.е. включенная в сферу государственного управления и воспринимаемая обществом как нормальное явление. Особенно явно кризис легитимности, исходя из этого показателя, виден в России. Безусловно, этому способствует много различных факторов, однако очевидно и то, что это служит показателем нелегитимности центральной (и сильно централизованной) власти – власти президента.

В Беларуси данная проблема пока не так явно видна, однако отказ давать ответы на вопросы социологов перед президентскими выборами 2006 года и в день голосования[33] и события после (так называемый «палаточный городок»), говорят о том, что, несмотря на усиливающуюся пропаганду, те методы, которые используются, и та политика, которая проводится, не поддерживаются частью общества. Как и в 1990-х годах общество сильно расколото. И, следовательно, несмотря на высокий процент поддержки президента на выборах и референдумах (то есть формально легальную легитимность), ситуация с легитимностью президентской власти не такая однозначная.

В заключение хотелось бы отметить, что, учитывая все вышеизложенное, можно говорить о том, что для президентов и сильной персонифицированной президентской власти их собственная легитимность является важнейшим фактором стабильности государства в заданных ими же рамках.

Библиография

1. Almond G., Powell G. Bingham, Strom K., Dalton R. Comparative politics today. A world view. Longman. 2000
2. Shevtsova L. Yeltsin's Russia. Myths and reality. Carnegie Endowment book. 1999
3. Beetham D. The legitimation of power. – Macmillan, 1991
4. Needler, Martin C.The concepts of comparative politics/Needler, Martin C.; Martin C. Needler. - New York: Praeger, 1991
5. Weber М. The Theory of Social and economic organization, ed. with introduction by T.Parsons,- FP News York, 1964
6. Алексеева Т. Легитимность власти в переходный период// Куда идет Россия? Общее и особенное в современном развитии/Под.общ.ред.Т.Заславской. - М, 1997
7. Алексеева Т. Легитимность//Новая философская энциклопедия. - Москва, Мысль, 2001, т.2
8. Ворожейкина Т. Было ли возможно иное: альтернативы пройденные и непройденные  01/07/2007
9. Гозман Л. Шестопал Е. Политическая психология. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1996
10. Задорин И. Средства массовой информации и электоральное поведение россиян// Россия в избирательном цикле 1999-2000 годов // Под ред. М. Макфола, Н. Петрова А. Рябова; Моск. Центр Карнеги. - М.: Гендальф, 2000
11. Левада Ю. От мнений к пониманию. - Московская школа политических исследований. 2000 г.
12. Малахов В. Современный русский национализм // Мыслящая Россия: картография современных интеллектуальных направлений /общ. редакция В.Куренного/Некоммерческий фонд «Наследие Евразии», Москва 2006
13. Михальчук А. Пора решающих боев//Биржи и банки. Белорусская деловая газета №92, 16 ноября 1993 г.
14. Сурков В. (зам главы администрации Президента) Русская политическая культура. Взгляд из утопии 02.09.2007
15. Фадеичева М. Идеология и дискурсивные практики «нашизма» в современной России//Полис №4/2006
16. Фурман Д. Общее и особенное в политическом развитии постсоветских государств Пути российского посткоммунизма: Очерки /под ред. М. Липман и А. Рябова; Моск. Центр Карнеги. — М.: Изд-во Р. Элинина, 2007
17. Фурман Д. Политическая система современной России//Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформации/под общ.ред. Заславской Т.И.- МВШСЭН 2003
18. Силицкий В. Прэзiдэнцкая цi парламентская рэспублiка - вопыт пасткамунiстычных краiн i магчымасцi для Беларусi //Адкрытае грамадства, Iнфамарцыйна-аналiтычны бюлетэнь, 2000, N3(9)  4.12.2006
19. Ўэй  Л. Аўтарытарызм і палітычная лібэралізацыя на захадзе былога СССР у 1992–2004 гг.//Arche №11(51)/2006
20. Общественное мнение. 2005г. Сборник.  18.12.2006
21. Премьер за сильную власть - с видом на президентскую//Биржи и банки. Белорусская деловая газета, 5 марта 1994
22. Доклад Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на втором Всебелорусском народном собрании 18.05.2001 http://www.president.gov.by/press18819.html#doc 03.09.2007
23. Доклад Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на втором Всебелорусском народном собрании 18.05.2001 03.09.2007
24. Доклад на семинаре руководящих работников по идеологической работе 27.03.2003 03.09.2007

10 апреля 2008 г.

[1]Силицкий В. Прэзiдэнцкая цi парламентская рэспублiка - вопыт пасткамунiстычных краiн i магчымасцi для Беларусi //Адкрытае грамадства, Iнфамарцыйна-аналiтычны бюлетэнь, 2000, N3(9)  4.12.2006

[2]Needler, Martin CAlmond G., Powell G. Bingham, Strom K., Dalton R. Comparative politics today. A world view. Longman. 2000. Weber М. The Theory of Social and economic organisation FP News York 1964 Гозман Л. Шестопал Е. Политическая психология. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.The concepts of comparative politics/Needler, Martin C.; Martin C. Needler. - New York: Praeger, 1991.

[3]Weber М. The Theory of Social and economic organisation FP News York 1964 стр.328-329.

[4]Beetham D.стр.15-16. The legitimation of power. – Macmillan, 1991

[5] Beetham D. Указ.соч. стр. 20.

[6]Almond G., Powell G. Bingham, Strom K., Dalton RLongman. 2000. стр.50-51.Comparative politics today. A world view.

[7]Левада Ю. От мнений к пониманию. - Московская школа политических исследований. 2000г. стр.332.

[8] Алексеева Т. Легитимность власти в переходный период// Куда идет Россия? Общее и особенное в современном развитии/Под.общ.ред.Т.Заславской. - М, 1997 стр.143-144.

[9]Алексеева Т. Легитимность//Новая философская энциклопедия. - Москва, Мысль, 2001, т.2, стр.384.

[10]Ворожейкина Т. Было ли возможно иное: альтернативы пройденные и непройденные     01/07/2007

[11]Фурман Д. Политическая система современной России// Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформации/под общ.ред. Заславской Т.И.- МВШСЭН 2003 стр.25-26.

[12]Левада Ю.Указ.соч. стр.27.

[13]Михальчук А. Пора решающих боев//Биржи и банки. Белорусская деловая газета №92, 16 ноября 1993г.

[14]Премьер за сильную власть - с видом на президентскую//Биржи и банки. Белорусская деловая газета, 5 марта 1994.

[15]Ўэй Л. Аўтарытарызм і палітычная лібэралізацыя на захадзе былога СССР у 1992–2004 гг.//Arche №11(51)/2006

[16]Фурман Д. Политическая система современной России   Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформации/под общ.ред. Заславской Т.И.- МВШСЭН 2003 стр.25-26.

[17] См.ст.99 и 101 Конституции Республики Беларусь

[18]Фурман Д. Общее и особенное в политическом развитии постсоветских государств. Пути российского посткоммунизма: Очерки/под ред. М.Липман и А.Рябова; Моск.Цетр Карнеги. – М.: Изд-во Р.Элинина,  2007, стр. 247.

[19] Эта мысль была высказана профессором А.Толстым во время чтения курса лекций «Anthropologie politique» в Европейском гуманитарном университете, г.Минск в 1999 году.

[20]Фурман Д. Указ.соч., 2007 стр.249.

[21]Задорин И. Средства массовой информации и электоральное поведение россиян// Россия в избирательном цикле 1999-2000 годов // Под ред. М. Макфола, Н. Петрова А. Рябова; Моск. Центр Карнеги. - М.: Гендальф, 2000. стр.218.

[22]Левада Ю. Указ.соч. 2000,стр.176.

[23] Общественное мнение. 2005г. Сборник.  18.12.2006

[24]Фурман Д. Указ.соч. 2007. стр.246.

[25]Левада Ю. 2000г.стр.243.

[26] Доклад Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на втором Всебелорусском народном собрании 18.05.2001 http://www.president.gov.by/press18819.html#doc 03.09.2007

[27]Фадеичева М. Идеология и дискурсивные практики "нашизма" в современной России//Полис №4/2006 стр.53.

[28] Сурков В. (зам главы администрации Президента) Русская политическая культура. Взгляд из утопии 02.09.2007

[29] Доклад Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на втором Всебелорусском народном собрании 18.05.2001 < http://www.president.gov.by/press18819.html#doc> 03.09.2007

[30]Shevtsova L.1999 стр.270. Yeltsin's Russia. Myths and reality. Carnegie Endowment book.

[31]Малахов В. Современный русский национализм // Мыслящая Россия: картография современных интеллектуальных направлений /общ.редакция В.Куренного/Некоммерческий Фонд "Наследие Евразии", Москва 2006 стр.157.

[32]Алексеева Т. Указ.соч. 1997 стр. 145.

[33]Малишевский В. На экзит-полах много людей отказываются отвечать социологам// Комсомольская правда в Беларуси//9.03.2006

 См.также http://www.levada.ru/press/2006032000.html

Актуальные темы

• БЕЛАРУСЬ: ВЛАСТЬ, ОППОЗИЦИЯ И ВНЕШНИЕ ЦЕНТРЫ СИЛЫ
• ДРУЖБА НАРОДОВ: СОЮЗНОЕ ГОСУДАРСТВО БЕЛАРУСИ И РОССИИ
• РОССИЙСКИЕ ВЫБОРЫ 2007-2008