 |
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ ПОСЛЕ КОНФЛИКТА НА КАВКАЗЕ
НИКОЛАЙ ЗЛОБИН, ИГОРЬ ЗАДОРИН,
Вашингтон - Москва
Николай ЗЛОБИН, директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности, Вашингтон
После признания Россией независимости Южной Осетии и Абхазии Москва и Вашингтон стали говорить на одном языке, они стали ближе, как это ни парадоксально звучит. Поэтому я не верю той истерии, которую некоторые пытаются привнести в международные отношения.
Во время последнего конфликта на Кавказе Россия продемонстрировала гораздо более радикальный, нежели США в случае с Косово, способ решения проблемы. Не были привлечены международные организации, не создана коалиция. Но я думаю, что когда пройдет этап взаимных обид и обвинений, все поймут, что Россия отказалась от той роли, которую играла последние 15 лет – роли защитника системы международных отношений, сложившейся в ходе «холодной войны». Этим Москва окончательно поставила крест на любых вариантах существования однополярного, биполярного или многополярного мира.
Мы вступили в эпоху «бесполярного» мира, где не будет очевидных центров силы, глобальных держав, где большие страны перестанут играть роль, которую они играли во времена «холодной войны». Ни Китай, ни Америка, ни Евросоюз, ни Россия не будут мировыми центрами – они ограничены огромным количеством факторов, которые не позволят им этого.
Большие страны перестанут определять глобальную повестку дня, которая теперь будет формироваться исходя из проблем регионального развития. Региональные конфликты не должны выноситься на уровень мировой политики. Например, российско-американские отношения уже давно не вопрос взаимоотношений непосредственно России и Америки. Главные объекты споров, по большому счету, непосредственно не касаются этих стран. Грузия, Украина, Иран, Северная Корея – это, по сути, региональные проблемы, а не проблемы отношений Москвы и Вашингтона.
Но Россия, США и Европа не готовы к подобному повороту. По той простой причине, что все десятилетия «холодной войны» они готовились к глобальному конфликту: строили ядерные ракеты, разрабатывали доктрины, готовили кадры. И способы деликатного решения региональных проблем никого не интересовали. Ни Россия, ни США не могут их сейчас продемонстрировать: танки и бомбардировки не могут решать подобные конфликты, а только усугубляют их.
Сейчас в формировании внешней политики больших стран огромную роль играет «импровизация», и ее уровень достиг опасного предела. В Москве, Вашингтоне, Брюсселе, Пекине отсутствует стратегия, в основном идет колоссальный экспромт. И на мировой арене мы сейчас наблюдаем столкновения между неудачной и очень неудачной импровизацией отдельных стран.
Следует также отметить, что распад Советского Союза не окончен. История показывает, что империи так быстро не распадаются – это долгий и болезненный процесс, занимающий десятилетия. Разрываются экономические, социальные, политические связи, мы это наблюдаем. Никто не может гарантировать, что признание независимости Южной Осетии и Абхазии – последнее изменение границ на постсоветском пространстве. И к этим изменениям нам нужно готовиться.
Мы сейчас живем в период нестабильной политической географии, границы стали меняться. Меняется также и экономическая география. Складываются новые центры экономической силы, которые отнюдь не должны быть большими державами и обладать значительной военной силой. Мир идет к «бесполярному» состоянию, где экономические, политические, военные центры не будут совпадать.
Мы имеем дело со странами, которые только начинают складываться. В них по определению не может быть национальной элиты, которая могла бы защищать национальные интересы. Это случайная, молодая элита. Во всех постсоветских странах, включая Россию, она сформировалась не благодаря политическому отбору. И эта элита не может осознавать стратегических интересов страны, это добавляет нестабильности в международные отношения.
Попытки выработать общую стратегию для взаимодействия с каким-то регионом, в частности с Кавказом, обречены на провал. Работать надо на двусторонней основе с каждой отдельно взятой страной. В этом смысле внешняя политика любого государства в регионе должна носить более деликатный характер, чем мы видим сейчас.
Игорь ЗАДОРИН, президент группы «ЦИРКОН», Москва
Вопросы войны и мира – один из немногих аспектов внешней политики, в котором правительству действительно приходится серьезно считаться с общественным мнением.
В сфере международных отношений представления простого россиянина формируются в соответствии с общими тенденциями информационного поля, в котором он находится. Но есть несколько устойчивых моментов, на которые это поле мало влияет. Можно говорить о трех базовых принципах.
Во-первых, это безусловное удержание территорий. С точки зрения россиянина, границы территории России не подвергались сомнению ни в 1990-е годы, ни сейчас – от Калининграда до самого последнего острова Курильской гряды территориальная целостность страны должна быть сохранена.
Во-вторых, отсутствие экспансионистских настроений. Присущие россиянам имперские настроения и желания «кого-нибудь присоединить» во многом являются мифом. Это показывают наши многолетние исследования, в частности, в рамках проекта «Евразийский монитор». В России наибольшая доля респондентов из всего СНГ высказалась против любых форм объединения с какой-либо из соседских стран. Можно даже говорить об изоляционизме россиян, а никак не об экспансионистских настроениях.
В-третьих, необходимость безусловно жесткого ответа любому агрессору. В массовом сознании россиян Грузия – агрессор. Южная Осетия и Абхазия воспринимались последнее время как независимые государства, а не как часть Грузии. В этом смысле получается, что Россия здесь стала на защиту от агрессии. И здесь мы видим тот редкий в массовых опросах случай, когда доля приверженцев какой-то точки зрения превышает 80% - подавляющее большинство россиян одобряют действия своего правительства в российско-грузинском конфликте.
Исходя из этих трех принципов, мы понимаем, что происходит не только определенное переформатирование внешней политики России, но и значительное изменение массового сознания. Понимание суверенитета, территориальной целостности, права нации на самоопределение начинает изменяться.
Для российского общества мир условно делится на три зоны. Зона безусловной защиты (территория Российской Федерации), зона ответственности (в которую, очевидно, входят Южная Осетия и Абхазия) и зона интересов.
В отношении последней массовое сознание часто не совпадало с мнениями российской элиты. Элита долгое время не воспринимала страны ближнего зарубежья как субъекты международных отношений. В происходивших там процессах видели лишь влияние Европы, США, Китая и т.д. А для населения России ближнее зарубежье всегда представлялось приоритетом, и именно в этих странах оно видело главных союзников страны.
Кого же россияне видят в качестве этих союзников? В первую очередь, это Беларусь. На втором месте Казахстан. Радикально за последние три-четыре года изменилось отношение к Украине. Раньше она всегда входила в тройку главных союзников России по результатам опросов. Сейчас россияне не считают Украину дружественной страной и даже сомневаются в целесообразности сближения отношений с ней.
Материал основан на выступлениях Николая ЗЛОБИНА и Игоря ЗАДОРИНА на круглом столе «Внешняя политика России после конфликта на Кавказе», организованном РИА Новости.
25 сентября 2008 г.
|
|
|
