 |
НОВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ И БЕЛАРУСЬ: ВЯЛОТЕКУЩАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭМАНСИПАЦИЯ, МАССИРОВАННАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ?
МИХАИЛ ЗАЛЕССКИЙ, ВЛАДИМИР МАЦКЕВИЧ, ПАВЛЮК БЫКОВСКИЙ, ЯНОВ ПОЛЕССКИЙ, ТАТЬЯНА МАНЕНОК, ВИТАЛЬ СИЛИЦКИЙ,
Минск
ЭКСПЕРТНЫЙ КРУГЛЫЙ СТОЛ БЕЛОРУССКОГО ИНСТИТУТА СТРАТЕГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ И ГАЗЕТЫ “НАША НИВА”
Выборы в России стали одним из важных событий международной жизни. Был реализован сценарий передачи власти преемнику, хотя Владимир Путин продолжит контролировать рычаги власти, являясь премьер-министром и лидером крупнейшей парламентской фракции. Как эта ситуация отразится на Беларуси? Большинство участников круглого стола, проведенного 16 мая 2008 г. под эгидой газеты “Наша Ніва”и Белорусского института стратегических исследований, склонны считать, что новая конфигурация российской власти серьезно не изменит характер российско-белорусских отношений. Во-первых, остались на своих постах все те, кто вырабатывает политику в отношении Беларуси. Во-вторых, параметры российско-белорусского взаимодействия во многом задаются состоянием нефтегазового сектора, а здесь значимые изменения уже произошли. В-третьих, кто бы ни был у власти в Кремле, Беларусь неизбежно столкнется с вызовами, которые несут сами по себе процессы экономической и социальной модернизации в России.
Восьмилетка Путина и Беларусь: был ли реальный разрыв с эпохой Ельцина?
Во время президентства Владимира Путина Кремлем было сделано предложение – на фоне спровоцированного в 2002 г. «Газпромом» газового конфликта – о «поглощении» России Беларусью (вхождение шестью областями). Именно этот шаг Кремля способствовал достижению в Беларуси консенсуса по поводу необходимости политической независимости страны, что является главным итогом путинской восьмилетки для Беларуси. В то же время, «особые» отношения с Россией позволяют пополнять бюджет (до трети которого формируется за счет дешевой российской нефти) и получать газ по более низким, чем для других стран, ценам. В отношениях России с Беларусью стало больше логики, но геополитические мотивы в определении российской политики все равно превалируют. Эти соображения превалируют и в действиях российских корпораций, таких как «Газпром», которые напрямую или косвенно связаны с политическими властями в России. Несмотря на множество прогнозов, политика и экономика в белорусско-российских отношениях так и не были разведены при Путине. Более того, «политические» аспекты стали еще более важными и определяющими именно в конце его второго президентского срока. Таким образом, утверждения о том, что эпоха Путина «положила конец» романтическому периоду в белорусско-российских отношениях, являются преждевременными. Россия может не иметь иллюзий касательно перспектив политической интеграции с Беларусью, однако ее поддержка Минску зависит от структурных, а не ситуативных факторов.
Президент Медведев: новый курс?
Есть ряд факторов, которые нивелируют новации (если таковые будут) в российской политике в отношении Беларуси. С одной стороны, Россия находится в ловушке собственного пути авторитарной модернизации, поэтому принимаемые решения (в том числе во внешнеполитической сфере) не отклоняются от этого курса. «Фазовые» колебания не способны изменить фундаментальное направление политики. С другой стороны, есть более масштабные региональные процессы и региональное разделение труда, куда вписаны и Беларусь, и Россия, что цементирует характер отношений между двумя странами.
Кроме того, очевидно, что о «новом курсе» в отношении Беларуси говорить преждевременно хотя бы по той причине, что «костяк» российской политической элиты, ответственной за отношения с Беларусью во время президентства Путина, сохранил свои позиции. Это, в первую очередь, сам Владимир Путин, к которому на посту премьер-министра перешли рычаги управления экономикой страны и механизмы влияния на политику госкорпораций, таких, как «Газпром», бывший заместитель главы администрации президента, а ныне вице-премьер Игорь Сечин, который будет курировать промышленный комплекс, а также Сергей Приходько, который сохранил позицию куратора Беларуси, которую он занимал при Ельцине и Путине, в администрации Медведева.
Медведев или Путин: какая разница для Беларуси?
Независимо от того, кто будет реальным правителем России и будет ли он «либералом» или «государственником», на белорусско-российские отношения наиболее устойчивое воздействие будет оказывать общая тенденция российского политического класса не воспринимать Беларусь как «заграницу» и тем более самостоятельную нацию. Кроме того, никуда не испаряется и восприятие Беларуси как геополитического «щита», вне зависимости от уровня и характера отношений России с Западом. Пока эти восприятия остаются в силе, политика экономического субсидирования Беларуси через энергетические преференции или привилегированный доступ на российский рынок останется в силе, даже в урезанном и видоизмененном виде. Возможно, Дмитрий Медведев, человек нового поколения, менее подвержен воздействию этих стереотипов, но как президент он вынужден будет воплощать мнение и устремления всей российской элиты. Поэтому, даже если предположить, что именно при нем шансы на политическую и национальную эмансипацию Беларуси выше, чем при любом другом потенциальном кандидате на президентское кресло, которые обсуждались в 2007 году, этот процесс в лучшем случае будет вялотекущим.
Однако такая поддержка не будет обходиться белорусскому руководству без последствий. У российских корпораций уже сегодня есть планы по экономическому освоению белорусского пространства. Попытка реализовать эти планы будет осуществляться вне зависимости от того, будет ли реальным лидером России Медведев или Путин. По всей видимости, рано или поздно это им удастся осуществить. Уже сегодня россияне готовы купить «Азот», который является одним из крупнейших потребителей природного газа в стране, так что выживание предприятия напрямую связано с его способностью покрыть растущие издержки на энергоносители. Тем не менее, хотя российские компании заинтересованы в самом активном участии на белорусском рынке, на практике реализовано мало проектов, что само по себе указывает на слабую эффективность политики «освоения» Беларуси при Путине или наличии сильных групп интересов, которые обеспечивали интересы белорусской стороны даже при фактическом блокировании последней продвижения интересов российского бизнеса. Возможно, что именно при Медведеве можно ожидать более активного лоббирования интересов российских корпораций в вопросе приобретения долей собственности белорусских предприятий.
В то же время, в России происходят серьезные изменения, которые сами по себе несут вызов Беларуси вне зависимости от контекста белорусско-российских отношений как таковых. В частности, активная кампания по дебюрократизации экономических отношений и улучшению бизнес климата в России делает и без того более динамичную восточную соседку Беларуси еще более привлекательной в инвестиционном плане, в то время как белорусские власти начинают активно заманивать внешних инвесторов. Кроме того, Россия поставила целью членство в ВТО, в результате чего Беларусь столкнется с вызовом конкурентоспособности, поскольку почти вся внешняя торговля Беларуси будет приходиться на страны-члены ВТО. Следует отметить и то, что уже сегодня Беларусь сталкивается с нехваткой опытных менеджеров и управленцев, а также квалифицированных «синих воротничков», предпочитающих временную трудовую миграцию в Россию (где, по разным оценкам, занято от 400 тыс. до 850 тыс. белорусов). Все это актуализирует задачу повышения национальной конкурентоспособности, кто бы ни был у власти в Кремле как сегодня, так и в будущем.
УЧАСТНИКИ ДИСКУССИИ:
Михаил ЗАЛЕССКИЙ, независимый эксперт
Сегодня нам с вами предстоит обсудить то, что же все-таки получится после так называемых российских выборов. Почему я говорю «так называемых» - потому что одновременно я высказываю и свою точку зрения на то, что там произошло. Кого там выбирали? В России уже начала формироваться традиция преемственности. Пока я не слышал, чтобы Клинтон или Буш сказали, что «своим преемником я назначаю Пани Клинтон. Женщин-президентов у нас еще не было и ради гендерного аспекта пусть она поруководит». И американцы говорят: «Yes, immediately, sir!», и идут досрочно на избирательные участки. Такого же нет. А в России есть.
В этом случае, при такой форме преемственности власти, что произойдет у нас? Является ли эта преемственность власти синонимом преемственности курса? Почему так получилось в России: не было развитого гражданского сообщества или существуют другие причины? Что Медведев может сегодня изменить? Мы должны дать прогноз.
Мы говорим о том, что России необходима либерализация для того, чтобы перестать быть сырьевым придатком Запада. Либерализация позволит освоить стабилизационный фонд, вернуть в Россию и освоить те ресурсы от нефтегазового комплекса, которые вывезены за границу. А потом их можно будет национализировать. Но если мы вспомним Советский Союз, то и в период оттепели, и в период похолодания в стране проводилась имперская политика. Тут есть и другая сторона: нам не нужна их либерализация, потому что мы будем неконкурентоспособными по сравнению с теми предприятиями, которые будут созданы в либеральных условиях. Но нам не нужен и военный коммунизм, потому что нас тогда аннексируют. Такие мысли высказывают разные аналитики. Тогда о чем нам мечтать? Мы можем представить себе внешнюю политику Лукашенко. Сейчас это выраженная антиамериканская политика, и в то же время он хочет проложить Черноморско-балтийский коллектор. А когда Россия вступит в ВТО, то 98% внешней торговли Беларуси – это будет торговля со странами-участницами ВТО. Останется только Афганистан и Таджикистан. Что тогда будет, например, с нашими МАЗом, БЕЛазом? Эту тему я поднял для того, чтобы мы попробовали посмотреть: что с нами произошло за то время, когда Россией руководил Путин? 8 лет назад мы были на другом месте. И за это время в политическом, экономическом плане мы переместились к лучшему или к худшему?
Путин как сотрудник спецслужб обучен подводить ситуацию к желательному результату. Куда он нас вел? К чему?
Лукашенко начал использовать геополитический фактор для шантажа Европы: «Вы помните, сколько через нас идет нефти? Сколько товаров?». А Путин говорит: «А мы пророем канал в обход вас». И все в России поддерживают эту идею.
Россия – очень большая страна. И она может держаться на экономическом хребте - это труба. Но что-то должно быть и внешней оболочкой – это оружие, вооруженные силы. И именно они наиболее заинтересованы в Беларуси. Мы их щит.
На мой взгляд, в будущем нас ждут большие проблемы с сельским хозяйством. Они уже есть, и Президент Лукашенко уже говорит о необходимости реструктуризации. С другой стороны, продуктовая безопасность у нас на уровне 3600000 тонн зерна, так что как-нибудь обойдемся. У нас пока нет олигархов. Но тех, кто хочет стать олигархом, очень много, они все около Лукашенко. Уже нет той группы, которая хотела бы войти в Россию шестью областями. У нас будет происходить не смена лидера, а смена окружения лидера. Уже Антоновича нет, Титенкова нет, Латыпова нет. Мы не видим их уже в роли архистратигов.
Мы пришли к выводу, что Беларусь – это большое социалистическое предприятие, которое может остановиться только в одном случае: когда не будет сырья. Если не будет финансов – их всегда можно одолжить. А долги отдают только трусы.
В Москве проектами руководят миллиардеры. Кто будет руководить нашими проектами? Наша проблема в отношениях с Россией – проблема управления. Управления не политикой (политиков у нас хватает), а управления проектами. Моих студентов забирают в Москву, они там работают в больших корпорациях. А у нас людей нет. И поэтому нам не могут дать большие деньги на проекты, потому что некому ими управлять. И эта проблема будет только нарастать. Если ее не решить, то мы будем иметь отличных бюрократов, сильных ОМОНовцев, замечательных БРСМовцев и не будем иметь лидеров в бизнесе.
Владимир МАЦКЕВИЧ, философ, независимый эксперт
Выборов в России как таковых не было. И преемственность власти означает не только личную преемственность, но и преемственность курса. Знаете, есть существенная разница между теми сценариями, или инсценировками, выборов, которые проходили еще при Ельцине. Потому что выборы в России, мне кажется, были только в РСФСР, когда Ельцина выбрали первый раз. А уже следующие выборы были инсценированы и разыграны, как по нотам. Но в то время в России еще была какая-никакая свобода, и, с одной стороны, все было очевидно, а с другой стороны еще велись какие-то споры, попытки осмыслить то, что происходит. Последние выборы 2008 года проходили уже в полном молчании остатков гражданского общества. Поэтому уже невозможно было создать даже видимость. Если в прошлом веке инсценировка выборов проходила с помощью манипуляции гражданским сознанием, с использованием разных средств административного ресурса, то теперь это происходило уже целиком насильственно, но не в смысле «на штыках». А просто президент приказал выбрать себе преемника. Могло ли быть иначе? Думаю, была у России такая точка где-то годах в 1997-1999 (во времена премьерства Примакова, Кириенко). Россия тогда еще колебалась, и у нее была возможность продвинуться в направлении демократизации. После этого она целиком свернула с этого направления в другую сторону. И все шло предсказуемо по усилению исполнительной власти и авторитаризма. Тем более что был пример: модель Беларуси. Это уже банально говорить о том, что многие шаги российской власти были одолжены в Беларуси.
Еще древние китайские «политологи» понимали, что ни один император, который имеет самую абсолютную власть, не может управлять страной без согласия со своим народом. Поэтому они рекомендовали императору советоваться с народом. И, согласовав с народом позиции, действовать дальше. Поэтому, вспоминая Горбачева и др., необходимо учитывать ожидания народа (китайского, российского) от власти. А это легко высчитывается, для этого существуют социология, культурология, политология. Можно посмотреть, а что ожидается от Медведева? Кто-нибудь в России ждет сегодня от Медведева изменения курса? От Горбачева ждали, Советский Союз был тогда переполнен ожиданиями. Сегодня Россия ждет от Медведева, что он продолжит дело Путина. И он будет продолжать.
На вопрос: «Был ли у России другой выбор?», я бы начал отвечать издалека. Исторический вызов Советскому Союзу - это был вызов конвергенции. И надо было как-то присоединяться к глобализированному миру. И Советский Союз был таким недвижимым, таким огромным, что он не мог сделать этого целиком. И надо было его демонтировать, разобрать на части. И уже каждая из этих частей должна была самостоятельно искать путь в этот глобализирующийся мир. Россия осталась самой большой частью, которая является такой же нежизнеспособной, недвижимой, как и Советский Союз. Поэтому, отвечая на этот вопрос, могу сказать: конечно, не было у России другого выхода. Россия по-прежнему требует демонтажа, и двигаться в мир она может только частично. Думаю, что северо-запад России мог бы идти по европейскому пути. Не знаю, способна ли на это та часть России, которая находится на юге. А что касается Поволжья, то оно просто неуправляемо. Его можно только задавить, задушить. Там такая бомба в центре России, что ее можно только держать, как держат управляемые ядерные реакции.
Есть субъективистская, волюнтаристская часть политики, когда политика определяется решениями, которые принимаются кем-то. И есть вынужденная часть политики, которая диктуется квазиобъективными условиями. Вот мне белорусская политика времен правления Путина напоминает политику, которую проводила Финляндии времен Кеккеннена. Финны тогда находились на границе с так называемым мамонтом, который мог упасть и задавить. Тем более что попытки такие были. Вспомните 1939 год.
Лучше, чем другие европейцы, финны понимали, что если что начнется, то первыми крайними будут они. А с другой стороны, Россия – это такой огромный рынок, из него тяни и тяни. И как-то надо было строить определенную доктрину. И мне кажется, что белорусский режим делает сегодня что-то подобное. С одной стороны, понимает, что если Россия повернется не тем боком, то все задавит, а с другой стороны – почему не воспользоваться тем, что есть? Я думаю, что такую политику проводило бы любое правительство, какое бы ни было в Беларуси. Другое дело, как соотносятся объективистская, вынужденная часть политики и субъективистская. Здесь уже надо анализировать программы, концепции, стратегии. Я бы тут уже вернулся к России. Сегодня Россия, помня, что когда-то Советский Союз, преемником которого она себя считает, имел такую стратегию на весь мир, ничего такого не имеет. Но по старой памяти стремится делать вид, что она работает всемирно. Поэтому то, до чего дотягиваются ее руки, и есть российская ойкумена. У них даже на этот счет есть свой термин –«русский мир». Это не весь мир, а только та часть, на которую они стремятся влиять. В этом «русском мире» они действуют очень грубо. И в отношении Беларуси тоже. И то, что происходило в 2007 году, – это была последняя попытка аншлюса. Путин сказал все открытым текстом: «Какое Беларусь союзное государство? Только шестью областями, заходите и живите. Федеральный округ – пожалуйста». Даже никакой белорусской автономии.
В 1998 году я опубликовал статью, в которой писал, что независимость – это хорошо. Тогда это казалось диким. Тогда мало кто понимал, что независимость может иметь экономическое измерение. А сегодня уже мало кто сомневается в том, что независимость экономически выгодна. Никто уже шестью областями не собирается входить в Россию.
Я не специалист в экономике, но, на мой взгляд, национальная экономика – это отражение региональной экономики. И как бы ни старался Лукашенко, все идет так, как должно быть в данном регионе. Есть только политический контраст.
Сейчас говорят о том, что у России по отношению к Беларуси прагматическая, экономическая политика. Я этого не вижу, потому что труба – это не экономика. Экономическое мышление, как правило, всегда долгосрочное. Экономику, построенную на трубе, нельзя считать экономическим подходом. Так было с Советским Союзом, который умер на нефтяной конъюнктуре. Когда-нибудь наступит такой день, когда цены на нефть пойдут вниз. И что тогда будет с хозяйством, построенным на трубе?
Вспомните стратегию Чубайса: чтобы сделать необратимыми российские реформы, надо было вырастить класс олигархов, которые будут держать основные экономические рычаги, и, будучи экономистами, заинтересованными в определенной стабильности, они не дадут снова ограбить Россию и сделать ее коммунистической. И уже Путин имел дело с этим классом олигархов.
Еще один важный момент. Сегодня в России государство государством, а «Газпром»«Газпромом». На сегодняшний день он уже целиком не принадлежит России. «Газпром»– это корпорация, значительная доля собственности которой европейская. И то, что кажется прагматизмом российской политики, это скорее прагматизм «Газпрома». А у России как у государства по-прежнему нет никакого прагматизма.
Павлюк БЫКОВСКИЙ, журналист
Хотел бы отметить такой момент, что и до Путина, и при Путине, и при Медведеве за Беларусь отвечает один и тот же человек. Это Г-н Приходько. Он не сменил своего места работы в администрации президента. И реально нами занимается не МИД России, а администрация президента, один и тот же человек. Возможно, что приоритеты России в отношении Беларуси не сильно менялись.
Может быть, нам не надо искать ответ на вопрос «Почему Беларусь нужна России?» с точки зрения России? Может, надо поставить вопрос «Почему ей нужны все бывшие страны Советского Союза?». Мы только в ряду других, и, возможно, вопрос не заточен конкретно на Беларусь. Просто Беларусь сыграла на конъюнктуру, и, более того, она была не против играть на этой конъюнктуре и была менее самостоятельна. Но Россия проводит свою политику или пытается проводить во всех странах бывшего Союза. Конечно, Эстония, Литва, Латвия – это совсем другой разговор. Но в Грузии, например, они меняли Гамсахурдиа на Шеварднадзе, пытались с Саакашвили играть, и т.д.. И есть игры с автономиями, которые поддерживает Россия. Это огромная геополитическая игра России, в которой для Беларуси есть маленький кусочек. И то, что сейчас Россия проявляет определенный прагматизм, возможно, обусловлено экономикой. А с другой стороны, и при Ельцине можно назвать прагматизмом «нулевой вариант», когда пытались подсчитать, кто кому сколько должен.
В военном комплексе у нас якобы самое тесное сотрудничество. Но сегодня и Азаматов, и другие, кого можно считать экспертами в данной области, говорят о том, что Россия уже не финансирует новые разработки в данной области и создает на своей территории предприятия, альтернативные нашим. ВПК сильно связан с политической сферой, поэтому это может быть некоторым показателем того, что Россия хочет иметь важное для себя производство на своей территории.
Янов ПОЛЕССКИЙ, независимый эксперт
Британский философ И.Берлин рассказывал про искусственную диалектику применительно к И.Сталину. Зажимаются гайки во время периода репрессий, а когда все умирает, гайки отвинчиваются и начинается период либерализации, потому что иначе наступает ресурсный дефицит. В советской истории все время так было: военный коммунизм, потом НЭП. Кстати, у нас сейчас НЭП. А зачем, спросите вы меня, изменять систему? Чтобы потом ограбить тех, кто успел обогатиться. Поскольку если все время военный коммунизм, то грабить будет некого. Таким образом, Сталин, если смотреть в longue duree, – это репрессии, Хрущев – оттепель, Брежнев – откат назад. Горбачева и Ельцина я рассматриваю вместе, это была оттепель, Путин – как бы откат. И теперь Медведев будет идти в сторону либерализации. Может, открутят там какие краники, добавят свободы слова, и гражданского общества будет больше. В принципе сама система, ее логика, не меняются. Как говорят неоинституационалисты, Россия окажется в ловушке своего собственного пути.
На мой взгляд, у Медведева нет необходимости что-то менять. Прагматизация отношений, или демонтаж союзного государства, в трех наиболее важных аспектах: конституционный акт, валюта и газотранспортная система – все это было демонтировано в результате попытки все это построить. Т.е. существует такая парадоксальная логика: мы говорим, что россияне проводят сегодня имперскую политику, что они хотят поглотить Беларусь.
Но не надо говорить однозначно, что мы знаем мотивы, поскольку мотивы могут не совпадать. И как следует из психоанализа, человек может врать, говоря правду. Сегодня экономическая, или прагматическая логика противоречит имперской, идеологической логике, они не совпадают. Но проблема в том, что именно экономическая логика сегодня является определяющей для России, потому что труба, а не что иное, является скрепкой социальности, государственности. Поэтому этот рычаг для них – это не просто рычаг, это смысл их политики.
Американцы понимают Евросоюз как нечто свое. И многие считают, что они имеют на это право. Так и Россия считает, что имеет право считать Беларусь своей. Мир все-таки взаимосвязан.
Внешняя политика (если можно назвать политику России по отношению к Беларуси внешней) есть результат некоторых напряжений. Вот мы говорили о трубе. Это не потому, что Лукашенко такой плохой. Боролись несколько группировок еще в начале 1990-х, и никто не мог никого повалить. А речь шла о двух маршрутах по Балтике с разницей где-то в 300 км. Один чуть длиннее, другой чуть короче. Там сражение шло не на жизнь, а на смерть. И проблема состояла именно там, а не в нас. В принципе же, все были согласны, что надо иметь какие-то дополнительные трубы. И конфликт Беларуси и России стал всего лишь поводом для принятия решения о строительстве нового канала.
Было время в России, когда ситуация доходила до смешного. Республика Якутия Саха открыла посольство за рубежом. Лужков требовал с правительства Федерации арендную плату за то, что их помещения находятся на территории Москвы. Потом все эти губернаторы объединились и пошли этой ордой брать центр в 1993 году для того, чтобы получить еще больше независимости, как предлагал Ельцин. Нависла угроза. И выбор пал на Путина во многом потому, что требовалась некая сильная длань, чтобы связать регионы в единое целое. Одна из первых вещей, которую сделал Путин, - это изменение регионального деления. Это было сделано не случайно. И ресурс, который был задействован, –«Газпром». Сначала он был дойной коровой реформ, потом он стал чем-то совсем другим. Он стал скрепкой государственности. И возобладала логика, которую я склонен называть прагматической, экономической. Россия заинтересована во вступлении в ВТО, в том, чтобы иметь еще больше денег. А те, кто имеет больше денег, заинтересованы иметь еще больше денег, и так до бесконечности.
Татьяна МАНЕНОК, журналист
В самом деле, если Россия будет развивать рыночные институты, если она будет стремиться вступить в ВТО, то это будут более цивилизованные формы развития. Она вынуждена будет действовать в соответствии с международными стандартами. Это будет касаться и цен на энергоносители, и Беларуси уже будет сложнее получить их по более низкой цене. Антиамериканская политика Лукашенко сегодня повышает его козыри на переговорах с россиянами по условиям поставок нефти и газа. В 2007 году мы были свидетелями предпринятых Кремлем усилий построить более прагматичные белорусско-российские отношения. Посмотрите, как жестко торговались стороны по цене поставок в Беларусь нефти, газа. Изменились не только условия, но и риторика белорусских властей. Были также очевидны попытки более активно развивать экономические отношения с Европой. А когда мы увидели, что в конце минувшего года Россия на переговорах с Беларусью сделала шаг назад, то и белорусская власть стала себя по-другому чувствовать.
Мы должны понимать, что на сегодняшний день Беларусь экономически не может себе позволить независимость. Страна сохранила практически всю советскую промышленность и существенно увеличила потребление природного газа и нефти. Поэтому надо понимать, насколько мы зависим от одного поставщика нефти и газа. Треть нашего бюджета формируется за счет дешевой российской нефти. И самый дешевый газ получает Беларусь. Мы попросили у России кредит на 1,5 млрд. долларов, это очень льготный кредит. Но мы просим еще 2 млрд. И когда не будет сдвигов в нашей экономике, в нашей промышленности, которая с советских времен не изменилась, то о какой экономической независимости мы можем говорить?
К вопросу о том, зачем мы нужны России. Ответ достаточно банальный: Беларусь – последний союзник.
Что касается северо-балтийского маршрута транспортировки российской нефти в обход Беларуси. Все профильные российские чиновники и министры были против, потому что прежде всего подорожание нефти на мировом рынке невыгодно для российских компаний. А во-вторых, где же взять это сырье, чтобы заполнить новую трубу? Необходимо оттянуть его частично из «Дружбы», которая идет в Европу. Вы знаете, что транзитная северная труба «Дружба» в направлении Мажекяйского НПЗ (Литва) уже пустая, а южная «Дружба» пока полная. Между тем, Путин уже провел переговоры с Назарбаевым о закупке сырья, чтобы заполнить эту трубу. Но надо учитывать, что именно нефтегазовый конфликт Беларуси и России подтолкнул к принятию решения о строительстве нефтяной транзитной «трубы», идущей в обход Беларуси.
Виталь СИЛИЦКИЙ, директор Белорусского института стратегических исследований
В России выборов не было и в 2000 году. Если в России и были выборы, то они были в 1999, а не в 2000 г. И если выборов не было, то это не значит, что курс не изменится. Горбачева никто не выбирал, Александра II, Павла I никто не выбирал, но курс менялся.
Так и сегодня, когда мы говорим о последствиях российских выборов для Беларуси, нам важно понять диапазон возможных изменений, и как это может отразиться на нас. Вступит ли Россия за это время в ВТО? Это очень существенный вопрос для Беларуси. Какой будет курс в нефтегазовой области? Какими будут цены на энергоносители? Тоже очень важные вопросы.
Заявление Путина о «вхождении шестью областями» привело к некоторым сдвигам не только в белорусском обществе, но и в белорусских элитах. Вопрос независимости уже не обсуждается в Беларуси: уже выросли если не новые элиты, то новое настроение в элитах. И это новая ситуация.
Россияне, особенно в Кремле, не воспринимают нас как заграницу. Они нас любят, и любят гораздо больше, чем любим их мы. Так вот больше или меньше будет этой любви при Медведеве? В течение последних 8 лет, как уже правильно заметили, была попытка прагматизации отношений, но она провалилась. И одна из причин провала – не только геополитическая. Нет понимания, что Беларусь – это заграница, а есть понимание на разных уровнях, что Беларусь это что-то свое.
В итоге, для Беларуси важно не то, кто рулит в Кремле, а то, в каком состоянии будет нефтегазовый сектор России, будет ли литься нефть по трубам и хватит ли ее для Беларуси.
То, что важно для Беларуси, пока определяет премьер В.Путин. И г-н Приходько также остался при своей должности. Значит, в ближайшие год-два мы можем не ожидать никаких кардинальных изменений.
Материал предоставлен Белорусским институтом стратегических исследований
20 июня 2008 г.
|
|
|
