 |
БУДУТ ЛИ ПРИЗНАНЫ НЕПРИЗНАННЫЕ РЕСПУБЛИКИ?
ДМИТРИЙ МЕДОЕВ, ГУРАМ ГУМБА, СЕРГЕЙ АРУТЮНОВ, СЕРГЕЙ МАРКЕДОНОВ,
Москва
Дмитрий МЕДОЕВ, глава представительства республики Южная Осетия в России
Отрадно заметить, что на слушаниях в Государственной Думе РФ по Абхазии, Южной Осетии и Приднестровью присутствовало очень большое количество и депутатов, и экспертов, и представителей СМИ. Это говорит о том, что интерес к данной теме очень высокий. Поэтому парламентские слушания будут иметь продолжение.
Хочу сказать, что обсуждение носило официальный характер. Официальное название –«О состоянии урегулирования конфликтов на территории СНГ и обращениях к РФ о признании независимости республики Южная Осетия, Абхазия и Приднестровье».
Я хотел бы начать с состояния процесса урегулирования. К сожалению, процесс урегулирования грузино-осетинских отношений зашел в тупик. Заморожен целый ряд соглашений, протоколов, подписанных в ходе процесса урегулирования. Консультации и встречи больше не ведутся. Единственный формат – Смешанная контрольная комиссия, которая организовывала эти встречи и которая была создана в 1992 году по решениям Сочинских соглашений. По мнению всех участников переговоров, этот формат работал эффективно. Но в последнее время – с 2003 года, когда в Грузии к власти пришла новая команда, - начались проблемы в переговорном процессе. Сегодня переговорный процесс по вине грузинских властей зашел в тупик.
В рамках СКК всего было подписано 50 протоколов. Протоколы четко соответствовали Сочинским соглашениям. В основном переговоры велись по трем направлениям – прекращение боевых действий, демилитаризация зоны конфликта, возвращение беженцев и экономическая реабилитация в зоне конфликта. Под этим была правовая база, межправительственные соглашения между Россией и Грузией 1993 и 2000 гг. К сожалению, Грузия отозвала свои подписи.
Этими соглашениями предусматривалось провести в зоне конфликта целый ряд проектов по восстановлению экономики, возвращению беженцев и так далее. Ущерб, который был нанесен Южной Осетии в ходе агрессии, оценен более чем в 40 млрд. рублей по состоянию на 1992 год. Россия взяла на себя обязательство оказывать материальную, экономическую помощь на 1/3 этой суммы, а 2/3 брала на себя Грузия.
Грузия не выполнила ни одного пункта этого соглашения. Россия следовала букве этих соглашений и до сих пор продолжает выполнять взятые на себя обязательства.
Отмечу, что накануне парламентских обсуждений, еще с декабря прошлого года в Южной Осетии резко обостряется ситуация, происходит ряд провокаций, взрывы, похищения людей. На фоне этого продолжается милитаризация Грузии. По всему периметру границ Южной Осетии шло строительство фортификационных сооружений. Грузинская сторона заявляла о нежелании вести переговоры, пересмотре формата СКК.
В этих условиях косовский прецедент послужил тем катализатором, который ускорил процесс, идущий вокруг Южной Осетии, Абхазии и Приднестровья. Парламентские слушания явились закономерным продолжением всего этого процесса. На слушаниях выступали спикеры парламентов Абхазии, Приднестровья, вице-спикер нашего парламента. В выступлениях были изложены основания для того, чтобы ставить вопрос о своей независимости. Были озвучены обращения, которые ранее были направлены в Думу с просьбой о признании независимости нашей республики.
Мы считаем, что состоялось очень интересное обсуждение, которое будет иметь продолжение. Это начало процесса признания наших государств. Хотя признание как таковое не является самоцелью. Мы знаем много государств, у которых есть признание, однако де факто они не являются полноценными государствами. Для нас самое главное – сохранение мира в Южной Осетии, экономический подъем, налаживание тесных экономических отношений с Россией, создание рабочих мест, укрепление обороноспособности, поскольку угроза со стороны Грузии не снята.
Южная Осетия продолжит свою борьбу за признание. Слушания показали, что в России для этого есть достаточно сил. И общественность, и политическая элита России в принципе готовы к новым шагам, новому повороту событий.
Было бы целесообразно обсудить вопросы взаимодействия России с тремя нашими республиками на Комитете обороны, безопасности, других профильных комитетах, которые занимаются вопросами экономики, гуманитарных связей.
В результате такой работы Россия хочет сформировать для себя принципы взаимоотношений с нашими республиками.
Гурам ГУМБА, глава комитета по межпарламентским и внешним связям парламента Абхазии
На протяжении более чем 15 лет Абхазия смотрела с надеждой на Россию, чтобы установить межгосударственные отношения. Но эти обращения не получали, на наш взгляд, должного внимания в официальных кругах России.
Парламентские слушания у меня оставили двойственное впечатление. С одной стороны, позиция России по отношению к Грузии, Абхазии, Южной Осетии продолжает оставаться прежней. Но обнадежило то, что очень большая часть депутатов, общественности, экспертов, политологов высказываются за иные отношения, то есть за установление межгосударственных отношений.
Я хотел бы отметить, что стремление наших народов к независимости связано не столько с отношением к Грузии, сколько с внутренними процессами, которые происходили на протяжении десятилетий.
Сегодня мы ждем четкой определенности позиции России по Абхазии, Южному Кавказу в целом. Нам очень не хотелось бы, чтобы взаимоотношения с Россией зависели от взаимоотношений России и Грузии. Это разные плоскости.
Что мы собираемся делать дальше? Мы рассматриваем Россию не просто как гаранта физической безопасности народа, который проживает на данной территории. Мы рассматриваем Россию как гаранта нашей государственной независимости, нашего суверенитета. В дальнейшем мы будем больше работать с другими странами мира, чтобы донести наше видение ситуации, нашу правду.
Вы знаете, что из-за информационной блокады на международной аренде доминирует точка зрения Грузии. Нам предстоит большая работа, чтобы донести до мировой общественности абхазское видение.
Сергей АРУТЮНОВ, зав.отделом Кавказа Института этнологии и антропологии РАН, член-корреспондент РАН
То, что мы видим, - это не конфликт между Грузией и Южной Осетией, между двумя народами, это не конфликт между Россией и Грузией. Это конфликт между Россией и США, западным блоком, который сейчас в связи с изменением обстановки в Европе становится все более консолидированным.
Франция возвращается планомерно в лоно НАТО. Восточные члены блока являются верноподданными, и я бы сказал даже раболепными союзниками США, нежели ЕС.
Мы привыкли рассматривать непризнанные постсоветские территории в одном пакете. Отсюда удивление, почему Нагорный Карабах. Но их нельзя рассматривать в пакете, потому что они совершенно разные. Если вводить типологию, то наиболее специфична Абхазия, которую можно противопоставить остальным трем. Среди этой тройки можно выделить Карабах. И рассматривать две похожие территории – Приднестровье и Южную Осетию.
Что касается Косово, то признание независимости этой территории составит мощный прецедент. В истории последних веков это если не 200-ый, то 80-ый прецедент. Первым был прецедент самопровозглашенной республики США. Вторым было жестокое подавление этой республикой отделившейся Южной Конфедерации, которая законно выражала волю народа. А дальше прецедентов – и успешных, как Бангладеш, и жестоко подавленных, как Биафра, – было очень много.
В чем разница? Абхазия отличается тем, что в ней живут абхазы, которые представляют государствообразующую нацию, и абхазы больше нигде компактно не живут. Ни в Приднестровье, ни в Южной Осетии такой ситуации нет. Осетины живут чересполосно с грузинами, там действуют два правительства – Кокойты и Санакоева. Южные осетины селилась там в основном с XVII-XVIII веков. Осетинские села в значительной степени были образованы закупленными крепостными. После нашествия персидского шаха грузинские феодалы остались без достаточного количества крестьян. А в Осетии был земельный голод и перенаселение, поэтому мелкие осетинские феодалы охотно перепродавали своих крепостных.
Это история, и она не имеет принципиального значения, если не знать, что на Кавказе, как нигде, исторические факты и их интерпретация оказывают чрезвычайно мощное влияние на общественное мнение. Если развитие конфликта примет силовой аспект, то грузинские силы легко, опираясь на грузинские районы в Южной Осетии, могут ее захватить. Российские силы будут не в состоянии оказать помощь, потому что их отделяет Безенгийская стена, через которую проходит только Рокский тоннель, который легко заблокировать.
Результатом такого конфликта будет массовый исход примерно 60 тыс. южных осетин, у которых паспорта граждан РФ, в Россию. Россия должна будет принять 60 тыс. новых беженцев.
Абхазы никуда не уйдут. Глядя на карту, можно понять, что в случае конфликта на территории Абхазии грузинская сторона обречена на поражение, как это уже было.
Поэтому Абхазия имеет все шансы отстоять свою фактическую независимость. Как это будет оформлено юридически, уже другой вопрос. Я думаю, что у России хватит разума понять эту тенденцию истории и оказать Абхазии всемерное содействие на пути обретения независимости.
В Приднестровье и Южной Осетии ничего подобного ожидать нельзя. Поэтому разумной стратегией для России будет содействие Абхазии в обретении фактической независимости и подготовка юридической почвы. Финальное решение абхазской проблемы будет подразумевать признание за Грузией абсолютных прав на Кодорское ущелье и Галльский район. Это то, с чем не согласится сегодня ни один абхаз. Еще не созрела почва для понимания необходимости компромисса. Максимум, на что могут рассчитывать Приднестровье и Южная Осетия, это хорошо известный статус Аландских островов. То есть широчайшая автономия со своим гербом, флагом, законами, шведским языком, но тем не менее в составе Финляндии.
Сергей МАРКЕДОНОВ, зав.отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа
Я не вполне понимаю ажиотаж по поводу парламентских слушаний. Таких слушаний в год проходит не один десяток, обсуждение носит экспертный характер, и все резолюции носят рекомендательный характер. Решения по внешней политике не принимаются Государственной Думой.
Российская позиция мне не видится последовательной. Достаточно взять два последних события. 20 февраля этого года в Женеве прошел очередной раунд переговоров между Россией и Грузией по ВТО. Стороны договорились о том, что на границах России с Южной Осетией и Абхазией должны появиться грузинские таможенные пункты. Спустя некоторое время Россия заявляет об одностороннем выходе из санкций против Абхазии, которые последние семь лет в прежнем объеме не существуют.
Я не согласен, что это конфликты цивилизаций, с США, Западом. Они имеют прежде всего внутреннюю динамику. Мы забываем о самом населении этих территорий. Мы рассматриваем их как платочек, который можно из московского кармана переложить в тбилисский, и т.д.
Если говорить о косовском казусе, то это вопрос идентичности и лояльности. Давайте уберем российских миротворцев с Ингури и Южной Осетии. Завтра жители Абхазии и Южной Осетии становятся лояльными гражданами? Нет. То же самое касается Карабаха, который следует рассматривать в этом же контексте, поскольку также поднимает вопрос идентичности и лояльности. Как быть с армянами, которых в Карабахе проживает 100 тыс., захотят ли они быть гражданами Азербайджана?
И здесь роль России, какая бы она ни была, ни на что не влияет. В конце 1994 г. Россия закрыла границу Абхазии для мужчин в возрасте от 18 лет. В течение почти 4-х лет была такая ситуация. Это сделало абхазов более лояльными по отношению к Грузии? Не сделало. Позиция России тогда была очень двойственна, но это не сделало абхазов более лояльными. Фактор США, России, Косово вторичны. Косово стали обсуждать в мировом контексте в 1998 г. По Абхазии ООН принимала резолюции в 1992-93 гг. А Приднестровье самоопределилось в 1990 г.
Два идола разума сегодня существуют применительно к непризнанным республикам. Мы их рассматриваем только в российско-грузинском контексте, российско-молдавском или российско-американском. Собственно, проблема выбора населения, их лояльности не рассматривается.
Решить проблему Абхазии без абхазов невозможно. Абхазы имеют свой голос. От того, что они не хотят получать чей-то паспорт, они не становятся людьми второго сорта. Поэтому российская стратегия не должна сводиться к одному вопросу – признать или не признать. Это примитивизм.
Стратегия такова, что пока статусные вопросы не решаются, надо способствовать гуманитарному оздоровлению этих территорий, интеграции в мировую экономику, мировым социокультурным связям. Нужно сделать акцент на обеспечение интересов людей, которые проживают на этих территориях. Это иллюзия, что с помощью Москвы можно решить, например, абхазский вопрос. Даже если Москва сдаст – абхазы не сдадутся.
Материал основан на выступлениях Дмитрия МЕДОЕВА, Гурама ГУМБЫ, Сергея АРУТЮНОВА и Сергея МАРКЕДОНОВА на круглом столе «Будут ли признаны непризнанные республики?» в российском агентстве международной информации РИА Новости.
17 марта 2008 г.
|
|
|
