 |
ОЛЕГ НОВИКОВ, МИНСК
СМЕНА РОЛЕЙ
Закончится ли нынешняя выборная кампания революционными потрясениями, пока предсказать невозможно, но зато с уверенностью можно констатировать революционное преобразование риторики противоборствующих сторон.
В книгах об истории Великой французской революции говорится, что одним из факторов роста недовольства правящим королевским домом стали получившая широкий резонанс фраза, неосмотрительно брошенная одним из его представителей: «Если народу нечего есть, пускай едят траву». Если 19 марта в результате выступлений демократов над Красным домом взовьется бело-красно-белый флаг, то новой плеяде официальных летописцев белоруской цветной революции легко будет обнаружить лексические аллюзии в речах свергнутого «минского самодержца» и его французского в некотором роде коллеги.
3 марта в ходе Всебелорусского народного собрания, Лукашенко прошелся по всем пунктам критики со стороны оппозиции: начиная от упрека в том, что де он пьет пиво прямо на лыжне и заканчивая интимом. Но если подобная информация представляет интерес разве что для любителей венесуэльских телесериалов и томных салонных бесед на уютных отечественных кухнях, то некоторые менее эксгибиционистские президентские откровения раскрывают сущность белорусского режима.
Рядовому избирателю наконец-то открыто сказали, за кого его держат. Лукашенко и раньше приходилось «наезжать» на своих недостаточно раболепных собеседников во время давно позабытых массовых встреч с электоратом на площади и сменивших их телемостов. То предложит одним рабочим есть поменьше мяса в летний сезон, то другого обвинит в «несдержанности», то робко заикнувшейся о жилье девушке предложит сразу родить трех детей. Но все это происходило, так сказать, вне предвыборного периода и преследовало цель вызвать чувство вины у неблагодарной челяди. Глубоко патерналистский по своей сущности, в общении со своими предполагаемыми сторонниками режим спонтанно использует тон и фразеологию, обычно употребляемые для общения с крупным рогатым и безрогим скотом или неразумными детьми, мастерски чередуя электропастух и комбикорм.
Самое забавное в том, что вследствие неожиданно агрессивного шквала оппозиционной критики, ритм доения-кормления оказался нарушен. В первый день упомянутого собрания, главный преумножитель поголовья белорусов (скоро нас будет 30 млн.) оказался столь взволнован, что был неспособен ничего сказать кроме оскорблений не только оппозиционных кандидатов («отморозки», «дебил», «подонки»), но и всех тех, кто хоть немножко, на уровне бессознательного, недоволен жизнью в раю стабильной Беларуси. Они сплошь «бездельники», «пьяницы».
О правах наемных работников: "Контракт принят во все цивилизованном мире, и, прежде всего, в Западной Европе. И все эти разговоры: мы придем к власти, контракты отменим… Ну отмените! Я отменять не буду! … Неужели когда человек хорошо работает, ему плохо контракт? Это бездельнику контракт не нужен! А бездельники нам не нужны!"
О жилье: «Родил (!) пятерых детей – вот вам и бесплатная квартира». После такого предложения накануне Международного женского дня, белорусских женщин (хотя, наверное, и мужчин) впору переселять прямо в инкубаторы и жилищный вопрос на время отпадет сам собой. Тех немногочисленных зарубежных левых, которые все еще спорят о прогрессивности режима Лукашенко и готовых видеть в нем этакого «восточноевропейского Чавеса», окончательно охладят предпраздничные высказывания одной из колумнисток президентской газеты «Советская Белоруссия» («Беларусь Сегодня»): «В равенство (полов) не верю и тратить время на борьбу не собираюсь: зачем?». Сентенция завершается не менее «прогрессивным»: «Каждому свое».
Как ни парадоксально в глазах тех, кто хоть немного знаком с оппозиционным дискурсом 90-х годов, сегодняшние противники Лукашенко выглядят куда менее твердыми хранителями госбюджета.
Главное требование оппозиции – отмена контрактной системы. Таким образом, впервые в современной белоруской истории «батька» оказался правее своих врагов. Оппонирующая сторона вынесла в центр своей программы не приватизацию и «рыночные реформы», а целый ворох обещаний прогрессивных социальных реформ, точнее, что еще более симптоматично, возврата к советским социальным гарантиям: бессрочные трудовые договоры, бесплатные образование и здравоохранение. Признано недопустимым повышение тарифов на ЖКХ без соответствующего повышения реальных доходов. Более того, впервые публично заявлено о том, что приносящие валюту предприятия должны оставаться в руках государства, а их сегодняшний неформальный владелец Лукашенко открыто сравнивается с российскими олигархами. Кандидат Милинкевич назвал эти предприятия «фамильным серебром» белорусов, которое нельзя распродавать.
Понадобилось почти десятилетие, чтобы политические актеры – оппозиция и Лукашенко, сделали идеологическую (точнее, пока только риторическую) рокировку. Вероятно, это связано с формированием нового типа протестного электората.
Раньше противники Лукашенко в основном рекрутировались из среды молодежи, среднего класса и буржуазии. Сегодня становится очевидным: выросшая при Лукашенко окологосударственная бизнес-прослойка абсолютно вписалась в клановые правила игры. Что же касается среднего класса, пресловутых «селф-мэйд-менов», сделавших быстрые, но весьма средненькие деньги в эпоху Кебича, то им, как оказалось, тоже есть что терять кроме своих цепей. Их критика режима ограничивается брюзжанием на батьку во время ужина в ресторане и тонкой иронией среди коллег по офису или безнаказанной и, впрочем, безобидной руганью в адрес властей на Интернет форумах. За исключением индивидуальных предпринимателей, весьма отдаленных от доходов и стиля жизни «буржуазии», национальный частный бизнес не спешит бороться с режимом.
В итоге оппозиции волей-неволей пришлось искать нового гегемона оранжевой революции, которым, вероятно, окажется работяга и, более того, рабочий провинциальный или из промышленного района, градообразующее предприятие которого находится в ступоре. Здесь зарплаты резко не соответствуют пропагандируемому уровню, а официальная статистика безработицы – 2-3% от всего трудоспособного населения – вызывает не иронию, а извержение сочного мата. Поэтому, что касается перспектив пресловутой цветной революции, то можно предположить, что ахиллесовой пятой властей будет не столичная октябрьская площадь, куда наверняка стянут бригады ОМОНа и части внутренних войск, а заводские районы (вспомним забастовку на заводе «Мотовело») и средние промышленные города. Если конечно оппозиции удастся накалить там предвыборные страсти до необходимого градуса.
Безусловно, «полевение» оппозиции (неважно, в чьем лице), это пока только популистская риторика и выполнение всех пунктов ее предвыборной программы (наполовину - ультралиберальных, наполовину – откровенно социалистических) заведомо невозможно.
Оппозиция – в душе либеральная, рассматривает левые лозунги как средство манипуляции массами. Но в перспективе политизация периферии и рабочих окраин обязательно приведет к появлению здесь собственных лидеров, которые могут закрепить левую составляющую политической альтернативы Лукашенко, предложив «тутэйшую» оригинальную формулу общественно - политической формации по Марксу следующей на смену капитализму: «Социализм есть демократическая власть плюс вступление в Евросоюз».
Автор — колумнист газеты «Наша нiва», специально для «Евразийского Дома».
10.03.2006
|
|
|
