 |
ГАЗЕТА.RU: ПРЕДПРОДАЖНАЯ ДРУЖБА
Всплеск нервозности, рожденный слухами, будто Лукашенко продает белорусскую экономику европейцам, говорит об одном: официальная Москва в упор не видит того, что уже случилось: Белоруссия ушла в самостоятельное плавание, и обратно ее не развернуть.
Поездка в Минск еврокомиссара Бениты Ферреро-Вальднер воспринята в наших начальственных кругах не просто как нехорошая новость, а как новость скандальная. Из-за чего? Из-за сущих пустяков.
Да, Лукашенко и Евросоюз хотят подружиться. Это не сюрприз. И, разумеется, налаживание дружбы сопровождается обменом маленькими подарками и слухами о возможности больших. Это тоже не сюрприз.
Да, еврокомиссарша сказала комплимент президенту Лукашенко, дала пять советов, клонящихся к гуманизации его режима, подарила ему небольшую сумму денег и добавила, что в Евросоюзе «понимают, как сложно быть мостом между Востоком и Западом». Намек понятен, но что тут угрожающего? Допустим, в Кремле обиделись на батькину реплику:«Мы искренне желаем, хоть кому-то это не нравится, построить с вами хорошие отношения». Звучит склочно, но на сенсацию не тянет.
Сенсацию произвело другое. «Коммерсантъ» сообщил: за закрытыми дверями европейская гостья будто бы обещала нацлидеру Белоруссии большие кредиты, не меньше нынешних российских, но с условием – Лукашенко должен согласиться на приватизацию лучших местных предприятий, особенно нефтеперерабатывающих заводов, с последующей их покупкой инвесторами из ЕС. Если это правда, то у Лукашенко теперь есть выбор, кому продать жемчужины белорусской экономики: российским приобретателям, которые давно их добиваются, или, наоборот, европейским.
Впрочем, даже если в Минске что-то подобное и говорилось, то вытекает из этого не так много нового. Белоруссия с давних пор слышит с Запада советы перейти наконец к капитализму. А капитализм – это приватизация. А реальная приватизация – это допуск в страну иностранных инвесторов, включая и европейских.
Требовать для них еще и какие-то привилегии, предлагая в награду еэсовские кредиты? Но у Евросоюза плохо с деньгами, да и устойчивость транзита через Белоруссию российских нефти и газа для него сегодня важнее, чем хозяйственное и даже политическое освоение маленькой небогатой страны. Самое большее, речь могла идти о некоей«дорожной карте», каких-то обтекаемых посулах на будущее, притом не очень близкое.
Но в московских руководящих кругах эти слухи были восприняты не как мечта, а как грозная реальность, и мгновенно отозвались хором протестов в околоначальственных медиа. Там все, конечно, заранее уверены, что, выбирая между российским и вражеским приобретателем, Лукашенко предпочтет врага. И с неожиданной заботливостью предупреждают батьку, что ему же будет хуже.
«Ухватив белорусского лидера за одну ногу, Запад, как матерый волк, обязательно потянет дальше, пока не доберется до горла…»«Если Лукашенко… продаст-таки Белоруссию по дешевке европейскому бизнесу, Россия расстроится, но уж как-нибудь это дело переживет. А вот перспективы самого батьки в свете навязываемых ему Евросоюзом политических реформ выглядят весьма и весьма туманными…»
Тем временем Геннадий Онищенко разъясняет, что взамен отыгранной молочной войны при некотором желании легко устроить несколько новых:«Российское законодательство модернизируется, скоро появятся техрегламенты о соках, мясе и мясе птицы, других продуктах…» Попутно он же осуждает«психоистерию» и«геббельсовскую пропаганду» официальных белорусских СМИ, то ли не поняв просьбу Путина«не обзываться», то ли, наоборот, слишком хорошо ее поняв.
Что же до белорусских интеллектуалов, как официальных, так и не очень, то в одном они уверены почти сплошь – в неизбежности поражения Москвы.
«Прямолинейные методы экономического давления на Беларусь… успеха России не принесли. Официальный Минск героически отбил все атаки и вышел из непростой ситуации фактически победителем. Белорусское молоко вновь лежит на прилавках московских магазинов…»«Белорусская сторона пустила в ход далеко еще не все аргументы… Москва опасается потерять военные объекты на белорусской территории. Или, как минимум, получить за них астрономический счет…»
Из всего этого вроде бы вытекает, что самая шумная постсоветская дружба, скрепленная на бумаге объединением двух стран в липовое союзное государство, пришла к финишу. Но вот не совсем.
Минские эксперты считают, что Лукашенко, дрейфуя в Европу, сохранит и российские субсидии – как минимум, частично.«Ресурс политики качелей отнюдь не исчерпан… Москва будет еще долго проплачивать белорусскому режиму условную лояльность…»
При всем стилистическом сходстве с базарным скандалом, логика этих событий просматривается легко.
Ностальгия по СССР в Белоруссии иссякла, пропагандистского стержня, вокруг которого полтора десятка лет вращались отношения с Россией, больше нет. Белорусское общество и белорусская верхушка привыкли к суверенитету и не собираются с ним расставаться.
Инстинкт самосохранения подсказал Александру Лукашенко возглавить этот процесс и разыграть роль национального лидера. Другого выбора у его режима, по сути, нет, как у России в перспективе нет другого выбора, кроме как признать Белоруссию таким же отдельным государством, как Финляндия или Литва.
Но сегодняшняя официальная Москва просто не приспособлена к тому, чтобы понять эту несложную ситуацию, и пытается остановить историю, используя огромную экономическую зависимость Белоруссии от России.
Дисбаланс в торговле, прямые финансовые вливания, барыши от перепродажи российской нефти и навар от транзита – складывая все это, можно оценить российскую субсидию Минску за прошлый год круглым счетом в $10 млрд(где-то по $1000 на каждого белорусского жителя). И это при общем размере белорусского ВВП по официальному обменному курсу всего в $58 млрд.«Уход» от нынешних особых отношений с Россией обойдется Белоруссии никак не дешевле, чем некогда обошелся прибалтийским странам уход из Советского Союза.
Понятно, что Лукашенко цепляется и будет цепляться за российские субсидии. Но не менее понятно, что логика строительства национального государства заставит(и отчасти уже заставляет) оживлять экономику, вставать на рельсы капитализма, а со временем и приватизировать госсектор. И, разумеется, просить кредиты в Европе, которая, может быть, их даст, а может, и нет. Но это, заметим, сугубо белорусская проблема, а вовсе не российская.
Российская же проблема – это как можно быстрее избавиться от дани, уплачиваемой Минску. Учитывая возможности транзитного шантажа, эта задача не так-то проста, но была бы разрешима, если бы российские власти занимались именно ею, а не пытались, цепляясь за любые предлоги, подчинить соседа, навязать ему нашу валюту, не пустить к нам раздражающие наших лоббистов своей дешевизной белорусские товары. И с особой настойчивостью давить на Минск, чтобы отдал за долги свои предприятия.
Но это не получалось раньше и не получится впредь, хотя и по разным причинам. Лет десять назад российский частный бизнес по простоте душевной пытался обосноваться в братской стране и неизменно бывал там ограблен и удушен властями, которые терпеть не могли чужих коммерсантов. А сегодняшний российский бизнес, частным он числится или нет, воспринимается в Белоруссии как агент российских властей и отторгается уже из соображений суверенитета.
Траектория, по которой Белоруссия пойдет в сторону Европы, будет поэтому извилистой, само движение – медленным, а российско-белорусский скандал – перманентным. Скандальность – признак ненормальности. Чьей? Ну конечно, обеих сторон.
Но нам-то стоит помнить, что нормальные отношения России с Евросоюзом – это хорошие отношения. И если бы они были именно такими, то исторически неизбежное строительство белорусской государственности не смотрелось бы как побег во вражеский стан.
Сергей ШЕЛИН - независимый обозреватель
“Газета.Ru”, 24 июня 2009 г.
|
|
|
